Роман ДОНИК, волонтер, который с самого начала конфликта помогает воинам, часто бывая на переднем крае:
«Последние дни, прямо эпидемия какая то в интернете по экспертным оценкам вокруг ДАП. Десятки "экспертов" рассказывают что не было сделано, что было сделано криво, а что нужно было сделать, чтоб было хорошо и вот тогда всё обязательно было бы.
Практически всю прошлую зиму мы провели в районе ДАП. Все события наблюдали изнутри.
И я хочу сказать одно. Те, кто сегодня говорит о том, что нужно было сделать год назад, не имеют ни малейшего понятия о событиях, которые были тогда, там, в реальной жизни.
Знают по рассказам, уже приукрашенным. Знают по телефонным разговорам. Знают по постам в фейсбуке, где 80% художественного вымысла.
Но не знают реальности. Просто не знают. Не знают войны. Потому что выезжали на места в перемирие или затишье, когда все на словах, а не в реальности. И оценки тоже на словах.
Потому что наша армия сегодня и армия год назад это две разные армии.
Потому что войсковая операция сегодня и попытка что-то сделать год назад — это разные вещи.
Реальность год назад, это когда не из кого сформировать группу в 30 человек, которые могли бы выйти и прикрыть стрелковым огнем отход из терминала. А на позициях решето, что даже 10 человек если убрать, то дыры в обороне такие, что с конем гуляй. Нет 30 человек пехоты которых можно снять с позиций. Нет 30 человек в резерве которые не отказываются выполнять приказ. Вы понимаете? Просто люди отказываются. Потому что вероятность вернуться обратно, равна нулю.
Это когда командир группы добробатовцев из 20 человек обещает выйти и прикрыть. Рассчитывая на их поддержку, планируют операцию, а они не приходят. Тупо не приходят.
Это когда от 20-30 человек, зависит всё, а их нет этих 30 человек. И взять негде. Это когда пехота не отдает танк со своего опорника и готова стрелять в командиров, которые приехали этот танчик забирать.
Это когда танкисты отказываются выходить, потому что знают, что вернуться назад шансов почти нет.
Это когда командир батареи 2С1 орет в рацию: «Если «коробочки» ссут, я своими "фердинантами" выйду и прикрою!» А "фердинантов" всего два на ходу. Точнее полтора.
И на "слабо" с матами и психами "мишки" (танки) выходят и возвращаются без потерь.
Это когда пехота, что сегодня рубахи рвет "мыблякиборги", из подвала не вылазила даже во время атак.
Это когда корректировщик, оглушенный и контуженный, сидит на уже вражеской территории и вызывает огонь 152 мм на себя. Потому что кроме арты нечем больше поддержать огнем.
И таких "это когда" в то время десятки в день было. Просто не было ресурсов.
Поэтому, пожалуйста, не нужно. Всё, что тогда делалось — делалось на грани возможного.
А часто за гранью. И вместо того, чтоб умничать, лучше помогите продавить награждения, пехоте, танкистам и арте, которые не зассали, которые через немогу делали чудеса.
Наградить тех, кого лично и Муженко и Попко обещали наградить, да подзабыли потом. Потому что тогда, год назад, один воюющий в этом звиздорезе, выполнял задачи за десятерых.
А лучше просто молчите. Не нужно.
Или помогите, хоть нагрудные знаки для них всех сделать».
Алексей ЛИПИРИДИ, волонтер-фронтовик (возил не только оптику-форму-берцы, но и вывозил раненых из поля боя), ставший впоследствии участником «волонтерского десанта» в Минобороне, занимающийся выявлением проблем с тыловым и медицинским обеспечением, статусами участников АТО и БД, а также выплатами бойцам зарплат и "боевых тысяч", отслеживанием представления к наградам:
«Годовщина последнего боя за аэропорт. Мои отрывочные воспоминания.
— Аня, встречаемся на ОККО и едем.
Встретились. Angel Anya Yanchevskaya, которую я видел второй раз. Туда же подъехал Дмитрий Марченко, которого увидел впервые. Юра Хаммер.
Выехали из Констахи, а на донецкой трассе я заглох и отстал. Ребята из «Вернись Живым» организовали мне помощь, ко мне выдвинулись военные механики.
— Лёша, ты где?
— Аня, я заглох. Вы езжайте дальше.
— Нет, мы вернёмся за тобой.
— Не надо, ко мне едут. Я догоню.
Приехал в Водяное, внимательно следя за разрывами мин и градов, чтоб не попасть под раздачу.
Жесть. Куча солдат. Бронетехника, снующая туда-сюда.
— Евгений, я волонтер. Привёз вам 20 биноклей.
Комбриг и командующий АТО благодарят. Тут же вызывают солдат — раздайте на позиции.
Я оцениваю обстановку. Пытаюсь дозвониться до Vitaliy Deyneg. Связи почти нет.
— Виталик. Сюда срочно нужны теплики и ночники.
— Сколько?
— Много, Виталик!!
Julia Goncharova на связи:
— Юля, лекарства. Все, что, есть.
В медчасти пока ещё нет суматохи. Иногда подвозят раненных, но ещё не массово. Встретил там Яринка Украинка. Познакомился с медиками. Начмед 90 бата, Саша, перебирает медикаменты.
Из медицинского транспорта — одна «таблетка». Мы с Аней решаем, что если что, вывозим своими бусиками. Мы ещё не знали, что это "если что" настанет через несколько часов.
…Идёт команда "медика на выезд". Саша готовится. Это был его последний выезд…
На улице стоят сосредоточенные солдаты. Комбат 90 бата Олег Кузьминых рядом с ними. В этот выезд он попадёт в плен…
Взрывы не умолкают. Заскакивает броня, в ней раненные, человек 7. На броне — двое погибших. Начинаем работать. Моя роль — чисто подсобная. Оружие забрать, помочь занести раненного, разрезать одежду. Яринка и Аня помогают более профессионально.
Эвакуация! На чем??
Я освобождаю грузовой отсек от генераторов, которые подхватил в Песках у Барса на ремонт. Аня готовится ехать со мной.
Я дозваниваюсь Юрий Бондар Шаману, докладываю обстановку, прошу приехать. Он уже в курсе, уже едет к нам.
Выпало из памяти — Оля Кроха была уже там или я ей тоже звонил с просьбой приехать.
Приезжает ещё броня. Новая партия раненных. И ещё одна партия. По рации периодически команда " В нору!" Никто не бежит прятаться, все сосредоточенно работают.
— Брат, ты когда отсюда уехал?
— 40 мин назад.
— За 40 минут ты уехал, получил ранение и вернулся???
— Да.
Грузим раненных в мой бус, я одеваю ночные глаза и мы с Аней выдвигаемся на Красноармейск. Туда-назад — 2 часа. Гололёд и снежная дорога.
Возвращаемся. Погибшие лежат в соседнем дворе. У медиков куча работы.
Грузии ещё двух тяжёлых. За Карловкой пробиваем колесо и полтора часа с матами его меняем.
Возвращаемся. Шаман и Кроха тоже заняты эвакуацией. На помощь приехали медики из Нацгвардии с эвакуационным автомобилем.
Очередная партия раненных. Игорь не отдаёт свой автомат.
— Игорь, отдай автомат.
А Игорь смотрит в одну точку, обхватив автомат руками и не отдавая его. Яринка пытается говорить с ним, а у того катятся слёзы.
Разведчик 74 разведбата тоже немного поехал.
— Мой позывной — "Катастрофа". Дайте водки! Я их валил, а они лезут,мы их там десятками ложили.
И мы видим, что да, так и есть, и немного опасаемся его, когда он вытягивает нож или гранату.
На следующий день примчались Rodion Hryhoryan и Vadim Shevchenko, привезли тепловизоры и медикаменты, чудом не попав под залп градов.
…Впереди ещё несколько дней боёв…»
