Вот, как размышляет Юрий:
"В апреле-мае 2014-го я подвел для себя черту под событиями на Майдане; началась война, и люди в форме (и без формы) делились на тех, кто за Украину, и кто против. Милиция, "Беркут", гаишники, сбушники, военные, майдановцы, население — все.
Первые силовики, которых я встретил в Изюме 2 мая 2014 года, были гайцами — патрульный экипаж "Кобры", который еще в феврале охотился за моей машиной, полной шин для Майдана. Мы узнали друг друга сразу.
— Вы что здесь делаете? — спросил я.
— Приехали воевать.
На отбитых блок-постах под Славянском стояли "ягуаровцы" — и они теперь были наши; днепропетровские вэвэшники с ожогами от коктейлей молотова — наши; десантники — наши. "Кобра", которая щемила нас на Майдане, геройски, с боем вывезла раненных с поста 3"А" — машина была как решето. Ивано-франковский "Беркут" воевал на Карачуне. "Альфа" и "Омега" проводили самые сложные и опасные операции…
Я помню всех, или почти всех генералов, офицеров, с которыми приходилось встречаться и работать в маленьком базовом лагере на окраине Изюма, где тогда базировались сводные отряды сил АТО. Полторак, Кульчицкий, Аллеров, Балан, Муженко, Рудницкий…
Тогда все — военные, гвардейцы, милиция, СБУ, волонтеры — все работали как одна команда. Все были "свои"; всё что было раньше — противостояние на Майдане, коррупция, кумовство, генеральские дачи — всё это осталось за незримой чертой, которую провела война.
Я не идеалист. Десятки лет у нас строилось воровское государство; поэтому у каждого чиновника, генерала, бизнесмена — рыльце в пушку. Война подвела итог, разделив всех на патриотов и предателей. Но если в ком-то по-прежнему уживается воровское нутро с внешним служебным патриотизмом — он хуже предателя. Если кто-то позволяет себе наживаться на войне, делает свой маленький гешефт, когда другие готовятся воевать, воюют, и умирают — тот остается за чертой. Невзирая на все прошлые заслуги".
