«Украине ни в коем случае нельзя соглашаться возвращать оккупированные территории «любой ценой», — уверена аналитик Фонда «Демократические инициативы имени Илька Кучерива» Мария Золкина, которая также считает, что у нас до сих пор нет государственной политики касательно переселенцев и оккупированных-деоккупированных территорий.
Вот как Мария размышляет в интервью изданию
«Донбасс»
:
«Несмотря на то, что конфликт не завершен, возобновление и социальных, и политических, и экономических процессов идет. И это своеобразное восстановление, в широком смысле этого слова, касается как вопросов более технических (например, управления освобожденными территориями, администрирования), так и вопросов из сферы политической культуры (в частности, к людям постепенно возвращается готовность давать кому-то кредит доверия и положительно оценивать какие-то результаты работы).
Правда, нередко всё это происходит скорее вопреки, чем благодаря… Ещё есть пробелы в законодательном поле. Один из самых ярких примеров: до сих пор не урегулированы все вопросы функционирования военно-гражданских администраций. И в результате имеем рискованные коллизии: где-то и ВГА не создана, и новое местное самоуправление не избрано — у «руля» избранники еще 2010-го. А где-то избрали местный совет, упразднив ВГА, хоть последняя, учитывая, что район находится под постоянными обстрелами и на линии фронта, была бы гораздо оперативнее и эффективнее обычной формы управления (при ней любое серьезное решение должно пройти и через администрацию, через совет, а это — время, которого может просто не быть в условиях жизни «на линии огня»).
…В том, что жизнь налаживается — огромная заслуга местных активных граждан, тех, кто не побоялся заявить открыто о своей позиции и стать на сторону государства. Тех, кто не уехал в горячем 2014-м, а, нередко подвергая себя опасности, помогал восстанавливать жизнь, когда несколько месяцев на немалой части освобожденной территории было фактическое безвластие.
Разрушенные дома восстанавливаются, в том числе, с участием международных доноров. Но беда в том, что обстрелы не прекращаются. Утихают на какое-то время, а потом возобновляются с новой силой. В районе той же Станицы Луганской людям снова приходится спускаться в подвалы чуть ли не каждую ночь…
Из положительного в сфере общественных настроений я бы отметила то, что постепенно стало исчезать тотальное недоверие, разочарование и состояние социальной растерянности. Да, это не означает абсолютное «постконфликтное» восстановление местных громад, но изменения есть, и ради них нужно бороться дальше.
В то же время, я призываю смотреть на ситуацию трезво: к сожалению, некоторые люди даже на третий год конфликта, видя откуда стреляют, видя, как вопреки всему восстанавливается жизнь фактически с нуля, отрицают тот факт, что в развязывании войны виновата Россия, что ДЛНР — кремлёвские марионетки, а вовсе не «самостоятельные молодые республики»… Тлеющая ненависть (скрытая, а порой и явная) у части граждан освобожденного Донбасса к патриотам на всех уровнях — волонтерам, воинам, представителям власти — до сих пор есть. Просто если весной 2014 г. она могла быть открытой, то сейчас может быть латентной. И это очень больно для тех, кто ради восстановления региона работает «в полях».
Подконтрольная часть Донбасса стала значительно более проукраинской, чем была в конце 2014-го… Но на прифронтовых территориях мы всё еще нередко имеем дело с тем, что люди тяготеют к РФ, хоть открыто и не демонстрируют своей любви к агрессору, которого считает «защитником». Это группа риска, готовая в любое время сменить флаги».
…Надо отметить, что общественные настроения значительно изменились с 2014-го, когда было повсеместное разочарование всеми и вся… Да, уровень недоверия к властным институтам всё ещё колоссальный. Впрочем, как и во всех остальных регионах. Но, согласно нашим исследованиям, в мае 2016 года на подконтрольной Украине территории Донбасса около 40% граждан доверяют местной власти, несмотря на неудовлетворение решением ряда проблем. То есть, появился некий мостик, кредит доверия хотя бы на местном уровне. Ну, а больше всего люди верят общественникам, активистам, волонтёрам.
А еще есть огромная надежда на детей… Если и стоит ожидать полноценной реинтеграции Донбасса в политкультурном плане в общное пространство Украины, то это произойдёт благодаря детям и юношеству. Только тогда можно будет говорить о настоящей постконфликтной реабилитации региона.
Раскрыть глаза молодому или юному поколению куда проще, чем взрослым (которые, по идее, могли бы с помощью рациональных аргументов разложить всё по полочкам и понять на чьей стороне правда, но упорно не хотят менять своё представление о вбитом годами пропаганды в их головы иллюзорном мире). Мифы, насаждённые и нашими безответственными политиками и российской информационной агрессией (о злобных бандеровцах-западенцах, о том, что «Донбасс всех кормит» и т.д.), позволили принести войну в наш край. Мы со временем должны будем осмыслить этот конфликт и то, почему России удалось найти сторонников на украинской земле. Несмотря на то, что Украина — жертва агрессии, на многих лежит своя доля ответственности: и на наших властях, и на жителях Донеччины и Луганщины, и на гражданах других регионов, многие из которых легко верили мифам о жителях Донбасса. Хорошо, что сейчас мы пытаемся плотнее «сдружить» регионы, а общество в прямом смысле слова начало «срастаться». Плохо, хотя может и закономерно, что это происходит после того, как началась агрессия.
За последние полтора года только из моего родного Станично-Луганского района сотни детей побывали в других городах и областях Украины, где их тепло принимали, проводили экскурсии, знакомили с украинскими традициями. Они приезжают домой с другими мыслями и душами. И это не «промывка мозгов», чем славна Россия. Ребятам просто показывают, как на самом деле живут на том же западе Украины, как прекрасна наша страна…
Если первые группы, которые формировались около полутора лет назад, набирались с трудом (хоть абсолютно всё — проезд, проживание и т.д. — было обеспечено, родители боялись отпускать детей на «дикий Запад»), то теперь у нас чуть ли не очередь на такие поездки. А возвращаясь оттуда, дети начинают переубеждать родителей: «Мама, ты была не права, когда говорила, что нас ТАМ ненавидят». Они становятся маленькими патриотами. И в буквальном смысле слова перевоспитывают своих старших родственников.
…Увы, но полноценной государственной политики по важнейшим вопросам попросту нет. До сих пор непонятно, на что мы всё-таки делаем ставку: на ограничение связей или их поддержание. И в каком именно формате. В итоге у нас выходит странный микс: настоящие кошмары на некоторых пунктах пропуска, неотрегулированы вопросы с политикой относительно переселенцев, запрет на экономические отношения с оккупированными территориями, но при этом мы всё же вывозим оттуда продукцию угольной промышленности, например.
Угнетает отношение к переселенцам, которых государство упорно норовит сделать людьми «второго сорта», ограничивая их права и ужесточая проверки. И если для прифронтовых районов и городов это может быть оправданно: там действительно много «мёртвых душ», то для тех, кто постоянно живёт на подконтрольной Украине территории, это настоящий кошмар. Это не может не отображаться на общей оценке ситуации в глазах как тех, кто волею судьбы вынужден был остаться в оккупации, так и тех, кто живет на свободной от захватчиков части Донбасса.
Должна быть выработана и презентована обществу понятная и приемлемая модель: как мы сосуществуем с оккупированными территориями. Пока что этого нет. А ведь от этого зависит и эффективность работы местной власти, и настроения населения.
И, конечно, огромная проблема — отсутствие не только в донбасских псевдореспубликах, но и во многих населенных пунктах подконтрольной Украине части Донетчины и Луганщины информационного украинского поля. Спустя более чем два года после начала агрессии так и не налажено теле и радиовещание на всей де-факто украинской земле в радиусе конфликта. Люди находятся под постоянным воздействием российской и сепаратистской пропаганды, а наши власти кивают на «технические сложности». В итоге мы уже упустили шанс сделать сторонниками огромное количество мирных граждан… Порой всё это кажется откровенным саботажем. Усилия, которые прилагаются органами местного самоуправления, активистами, волонтерами нивелируется тем информпотоком, которым накрывает местных жителей агрессор.
Плохо и то, что чиновники из Киева чрезвычайно редко доезжают до донбасских «полей», чтобы пообщаться напрямую с теми, кто работает на местах. В итоге зачастую принимаются решения, оторванные от реальной ситуации на региональном уровне. А кроме сознательного принятия ошибочных решений, хуже может быть только своеобразный «испорченный телефон».
А вот что Мария ответила на просьбу прокомментировать мнение экспертов о том, что ситуация на Донбассе имеет 3 варианта разрешения: эскалация конфликта (вплоть до полномасштабного вторжения России и применения авиации), замораживание ситуации (окончательное превращения оккупированных территорий Донбасса в Приднестровье или Абхазию, подконтрольные РФ); выполнение минских соглашений и медленное-тяжелое, но возвращение оккупированных территорий под контроль Украины:
«Эскалация выглядит наименее вероятной. Действия России, конечно, не всегда поддаются логике, но сейчас Кремль занимается, скажем так, демонстративным миролюбием. Да, на Донбассе не прекращают стрелять, очаги напряжения вспыхивают даже там, где было тихо месяцами. Но это скорее инструмент шантажа, постоянного давления, болезненного напряжения, а не признаки широкомасштабного наступления, которые видятся некоторым экспертам (в том числе «диванным»). Российское руководство стремится отделаться от санкций. И так как перспективы их снятия, к сожалению, весьма реальны, Путин не пойдет на обострение.
Выполнение Минских соглашений также выглядит не реалистично. Режима тишины нет, крупнокалиберная техника вновь на переднем крае, о возвращении Украине незаконно удерживаемых граждан и контроля над границей оккупанты даже речи не ведут. Зато Кремль и его марионетки требуют, чтобы Украина сперва исполнила политические пункты соглашения: меняла Конституцию в угоду захватчикам, даровали им амнистию, провела впопыхах на неподконтрольных территориях выборы, дали им «особый статус».
После того, как проект «Новороссия» рухнул, Путин и Ко всячески пытаются вбить в тело Украины «ДЛНР» на выгодных себе условиях. Если это случится, оккупированная, разрушенная и разворованная на данный момент часть Донбасса перейдет на полное обеспечение украинского бюджета (при этом оставаясь абсолютно подконтрольной РФ в политическом отношении), армия боевиков перевоплотится в «народную милицию», а то и в «избранников» на местном и даже национальном уровне.
Ну будем питать иллюзий: выявить и наказать всех задействованных в этой войне со стороны самопровозглашенных ЛДНР, не удастся. А вот перспектива ближайшего времени — это встряска и расколы, к которым приведет даже попытка принять кабальную для Украины политическую часть минских соглашений без деэскалации конфликта. Это вызовет бурю в обществе. Даже сам закон о выборах на оккупированной территории — какими бы ни были мотивы его принятия, даже если воплощать его в жизнь никто не собирается — обществом не будет ни принят, ни понят. У нас порядка 56% выступают против таких выборов. Мы получим очередной кризис власти и раскол в обществе. С непредсказуемыми последствиями.
Так что по Минску сейчас идет взаимное лавирование. Россия всячески уклоняется от выполнения «военной части» договора, Украина то же самое делает касательно политических аспектов. Фактически это — тупик.
Именно поэтому замораживание ситуации (хоть мне больше нравится формулировка «поставить на паузу») для нас сейчас является наиболее приемлемым вариантом. Во всяком случае, Украине ни в коем случае нельзя соглашаться возвращать оккупированные территории «любой ценой». А цена эскалации конфликта (у нас до сих пор есть те, кто ратует за Большую войну), равно как цена выполнения Минска под указку Кремля может оказаться непомерной…
Так что — де-факто «пауза». И по большому счету она уже наступила. Вот только это должно сопровождаться обязательным озвучиванием государственной политики касательно временно оккупированных территорий. Что, когда и как мы собираемся делать для того, чтобы их вернуть, а не окончательно отвратить от себя. Замораживание ситуации может быть этапом долгосрочной реинтеграции, поэтому не стоит считать, что чем быстрее мы возьмем на себя непомерные обязательства ради лишь формального контроля над этими территориями, тем лучше.
Очень надеюсь услышать внятную стратегию от созданного весной Министерства по делам оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц, которое должно было появиться у нас, как минимум, после подписания «Минска-1» в сентябре 2014-го».
