Вот, как рассуждает Оксана:
«Я не хочу врать.
Сегодня был учебный выезд. Все красиво построились. Аж заглядение. А я стояла и фоткала. Фоткала бэхи, солдат в полной выкладке, расчехленное оружие.
И тут один из офицеров задал вопрос – «зачем ты это фотографируешь?». Я могла сказать, что красиво, для фотовыставки и т.д. Но я не хочу им врать. И я сказала, что если они, ты или я погибнем, то останутся фотографии, где мы навсегда будем живыми.
Я понимаю весь тот риск, который все кто здесь берут на себя. Я понимаю, что страшнее обстрелов и наступлений, только неопределённость. Что будет дальше, как поступят с оккупированными территориями, когда закончится война. Европа не хочет войны с Россией и готова многим и тем более не своим пожертвовать. Она давит на Украину. Изменения в Конституции, особый статус оккупированных территорий и полная амнистия боевиков. Конечно можно было бы как-то смириться. Как-то попробовать с этим жить дальше. Но я не хочу врать себе. Для меня это будет конец. Конец войны. Моей войны. Конец Украины. И конец всего, что меня держало тут, в этой стране. Это будет последний гвоздь в крышке погибших надежд что-то тут изменить.
Один мой очень умный друг сказал – «сложно сделать не первый шаг, а последний». Ты начинаешь свой путь, с энтузиазмом, с верой в будущее и преисполненным оптимизмом. Многое на твоем пути заставляет тебя разувериться, остановиться, свернуть. Но в итоге ты собираешься с силами и снова идешь вперед, к своей цели. Не зря же говорят – «самый темный час – час перед рассветом». Но бывает что приходит в итоге понимание, что цели то уже больше не существует. Что все жертвы и усилия были напрасны. Что смысл был вложен ложный.
Вот для меня это будет как раз эта амнистия боевиков – тех кто убивал, пытал, калечил. Они будут расхаживать рядом со своими жертвами, сидеть в тех же кафе, ездить по тем же дорогам, дышать тем же воздухом. У них будет своя страна в стране из-за чего Украина никогда не станет европейским государством.
Чтобы сломить волю людей именно так и нужно поступить. Когда на общегосударственном уровне признается отсутствие справедливости, у людей опускаются руки. Вот и у меня стынет кровь, когда я думаю о том, что эти орки не получат возмездия.
Я не хочу врать. Я очень устала. Я все больше и больше теряю веру. Веру в то, что мы сможем победить. И не тут, на передовой. А там, в кабинетах.
И я не знаю что с этим делать».
