Новый министр в 1999 г. окончил Харьковскую национальную юридическую академию. С тех пор он — практикующий адвокат. На президентских выборах 2004 г. был доверенным лицом Виктора Ющенко. В 2006-2007 гг. возглавлял Кировоградскую областную государственную администрацию. До назначения в июне 2015 года главой Агентства по восстановлению Донбасса (которое так толком и не заработало), руководил неправительственным "Центром по изучению проблем безопасности и противодействия отмыванию денежных средств". Насколько кандидатура нового министра отвечает вызовам, можно судить по интервью, которое Черныш дал изданию «Зеркало недели».
— Вадим Олегович, для вас не принципиально, что министерство появилось в результате открытого торга групп влияния в БПП, и вам теперь придется каким-то образом сосуществовать с практически дублером — вице-премьером по вопросам АТО и оккупированных территорий Владимиром Кистионом?
— Абсолютно не принципиально. Более того, я чувствую глубокое удовлетворение. Не потому что в списке министров моя фамилия, а потому что нашу команду услышали. Уже около года Агентство по восстановлению Донбасса ведет "боевые действия" внутри правительства за право подавать голос и получить хоть какие-то реальные полномочия. Бутафорские государственные органы не могут решать проблемы. Они могут только делать вид. В нашей ситуации делать вид — достаточно циничный выбор для воюющего государства.
Вице-премьер Геннадий Зубко давно лоббировал вопрос Агентства, настаивая, что оно должно подчиняться напрямую правительству как специальный государственный орган, способный стать координационным центром решения проблем, касающихся территорий зоны АТО, оккупированных и неподконтрольных территорий, восстановления Донбасса, переселенцев и т.д. То есть тема перевода статуса Агентства от рычага отдельного вице-премьера до полноценного государственного инструмента не новая. И при формировании Кабмина она возникла не случайно.
Что касается сохранения кураторства вице-премьера, кстати, еще не очень понятно какого, то это уже совсем другая история. В финале которой мы должны прийти к четкому разграничению полномочий и функций, что позволит работать на общее дело, а не трясти мускулами и полномочиями. Профильный вице-премьер возьмет на себя координирующую межведомственную функцию, работу профильных комиссий на уровне правительства и пр. Другого подхода здесь априори быть не может.
— Вы хотите сказать, что в четверг Агентство по восстановлению Донбасса автоматически стало министерством?
— В каком-то смысле, да. Плюс Крым. Плюс неподконтрольные территории. Плюс линия разграничения. Плюс гуманитарная составляющая. Плюс переселенцы. То есть комплекс проблем и задач, по которым нужно оперативно формировать четкую государственную позицию, стратегию, выстраивать политику и каждый день держать руку на пульсе. Да и спектр задач будущего министерства настолько широк, что вероятны абсолютно логичные пересечения не с одним, а практически со всеми вице-премьерами и министрами. Поэтому ни я, ни Кистион, а правительство как коллегиальный орган обозначит функционал каждого вице-премьера и министра.
— Говоря об оккупированных территориях и Крыме, какой функционал вы имеете в виду?
— Сегодня на высшем уровне власти идет поиск решений в отношении стратегии реинтеграции и Крыма, и временно неподконтрольных территорий Донбасса в Украину. В Крыму сейчас коренные народы реально страдают от преследований. Мы должны четко понимать, что с этим делать, как их защищать и заниматься этим. Речь о достаточно кропотливой и системной работе.
На неподконтрольных территориях Донбасса, к примеру, функционирует наша железная дорога. Как функционирует? Что нужно делать, чтобы контролировать и обеспечивать этот процесс? Мы готовы быть драйвером как в постановке четких вопросов, так и в оперативной координации действий министерств для их решения.
Безусловно, Крым и Донбасс, это, с одной стороны, очень похожие истории, с другой — абсолютно разные. Потому должны выбираться оптимальные методы и подходы, способные решить поставленные в обоих направлениях задачи.
— А что, разве какие-то задачи уже поставлены? Вам известна государственная стратегия в отношении оккупированных и неподконтрольных территорий? Тот же Донбасс — интегрируем или отсекаем? Платим пенсии или не платим? Игра в "Минск-2" давно не интересна. Без ответов на эти ключевые вопросы ваше министерство будет такой же бутафорией, как и ранее возглавляемое Агентство.
— Формировать государственную стратегию и политику в перечисленных вами вопросах — задача парламента, президента, правительства и СНБО. Но я как министр готов формализовать предметный диалог на этот счет на уровне правительства. Уверен, что и президент, и премьер, поддержав создание профильного министерства, понимали уровень необходимых месседжей как для общества, так и для будущей команды министерства.
Государство обязано четко обозначить позицию по отношению к оккупированным и неподконтрольным территориям, а также к оставшимся там людям. Причем не просто на словах. У нас есть закон об основах внешней и внутренней политики. Но, представьте себе, там до сих пор нет ни одного упоминания о сложившейся в стране ситуации. То есть основ политики по отношению к оккупированным, неподконтрольным, а также нашим территориям, находящимся в зоне проведения АТО, в законе нет.
Однако, здесь стоит признать, не все государственные стратегии могут быть полностью открытыми. Мы не можем рассказать врагу все детали нашего плана. Озвучить общие черты? Да, и как можно быстрее. Тактику? Ни в коем случае.
— Вы говорили об этом с главой Кабмина Гройсманом, прежде чем согласились носить министерский портфель?
— Безусловно. И готов озвучить все свои планы и предложения в рамках заседаний правительства. Однако, повторяю, все решения будет коллегиально принимать Кабмин. Он же, по сути, будет формировать рамку задач министерства. Которая, надеюсь, окажется достаточно широкой для того, чтобы оно было не только создано, но и стало реальным инструментом в руках государства.
— Помимо железной дороги на неподконтрольных территориях Донбасса есть люди — граждане Украины. Какую позицию по отношению к ним вы будете предлагать формировать правительству? Платить пенсии — не платить? Кормить — не кормить?
— Все граждане Украины имеют равные права. Этот месседж ключевой. Из него исходит все. В том числе пенсии и все виды социальной помощи. Моя позиция на этот счет однозначная. Платить. То же самое могу сказать в отношении "кормить — не кормить". Если мы интегрируем эти территории и людей в Украину, о чем, собственно, заявляют и президент, и премьер, и что подтверждают миллиарды социальных выплат, то при чем здесь экономическая блокада? Это два тренда абсолютно разной государственной политики. Результат плачевный. Контрабанда заполнила официальный торговый люфт. На временно оккупированных территориях хозяйствуют рубль и российские товары. А люди еще больше отдаляются от Украины. Кого и зачем мы обманываем?
— Правда, что сегодня на территории Донецкой и Луганской областей не ведется государственная статистика?
— В том числе и на территориях этих областей, подконтрольных Украине. Честно говоря, я никак не могу для себя придумать какой-то хотя бы приблизительно внятной причины, поясняющей данный факт. Работа Агентства тормозилась "благодаря" в том числе и этому обстоятельству. Сколько проживает населения? Сколько работающих предприятий? Какая средняя заработная плата? И пр. пр. Как можно планировать восстановление, не зная элементарной ситуации в регионе? Мы ставили эти вопросы. Но у нас не было полномочий требовать ответы.
— Вадим Олегович, а у вас найдутся полномочия вести аргументированный диалог с вашим возможным куратором — экс-министром социальной политики Розенко, провалившим создание Единого реестра переселенцев и тем самым создавшим нишу для многомиллиардных злоупотреблений и манипуляций с выплатами? (Подробности в статье "Мертвые души и живые деньги"). Не к чести нового главы правительства, Розенко оказался не на приеме у следователя НАБУ, а в новом Кабмине в ранге вице-премьера. Будете ли вы способствовать результативному завершению проекта верификации социальных платежей ВПЛ, который проводил Минфин под руководством Яресько? Ведь теперь ВПЛ — это ваша парафия.
— Я готов вести диалог на любом уровне, отстаивая позицию, которую моя команда считает правильной. Мы вникнем во все детали, разберемся в сложившейся ситуации и внесем предложения. Результаты верификации, безусловно, нас интересуют. Потому как расхождение в 800 тыс.-1 млн. переселенцев в данных Минсоца с ГСЧС и ООН не добавляло Агентству аргументов для планирования восстановления Донбасса. Особенно с учетом того, что все "липовые переселенцы", которых госорганы сами же зарегистрировали, а потом с ними отчаянно боролись, сосредоточены на территориях, близких к линии разграничения.
Для того, чтобы реально понимать и планировать развитие экономической и социальной ситуации в Донецкой и Луганской областях, следует точно знать, сколько людей действительно проживают там как переселенцы. А сколько зарегистрировались и вернулись домой на неподконтрольную территорию. Этот вопрос тянет за собой необходимость немедленного разграничения статуса ВПЛ и пенсионера. Что позволит наладить контроль и прекратить многочисленные манипуляции и злоупотребления с выплатами. Здесь также нужна четкая позиция государства.
— База ВПЛ перейдет к вам? Какие полномочия у вас будут по отношению к переселенцам?
— Это будет решать Кабмин. До настоящего момента ключевая функция в части социальных выплат и большинства программ по переселенцам была у Минсоцполитики. И если единая социальная платформа по проекту Мирового банка Министерством социальной политики все-таки будет создана, если она будет построена правильно, если мы примем в этом участие, а Минфин проведет качественный отсев мошенников и "мертвых душ", то не принципиально, кто будет держателем Единого реестра переселенцев. Принципиально то, как он будет работать. Централизовано, открыто и доступно или так как сейчас.
Мы же займемся концентрацией и координацией всех усилий, связанных с переселенцами, их обеспечением, интеграцией в громады, созданием конкретных государственных программ, связанных с жильем и созданием рабочих мест.
— Сколько времени у вас уйдет на создание министерства?
— Его костяк — это штат Агентства. Мы сразу начнем работать и будем постепенно наращивать мощность. Безусловно, исходя из того, что с 1 мая вступит в силу закон о государственной службе. Там четко описана процедура — создание позиции госсекретаря, кадровых конкурсов и пр. пр. Будем действовать оперативно.
— Некоторые скептически настроенные люди называют вас министром под освоение многомиллиардных донорских траншей. И всё. Кистион — глаза и уши премьера, вы — Третьякова (заместитель главы парламентской фракции политической партии «Блок Петра Порошенко» — прим. ред.). Вопрос, мол, лишь в том, как делить потоки будете? Есть, что ответить скептикам?
— Еще в рамках Агентства мы проработали абсолютно прозрачные европейские механизмы освоения средств, которые позволяют:
а) быстро привлекать средства;
б) создать систему контроля за движением средств на всех этапах;
в) эффективно их расходовать.
Только под такую систему доноры дают деньги. Это международно-признанные процедуры, расписанные в деталях и апробированные на разных странах.
Более того, мы занимаемся разработкой программы, которая бы позволила свести все траты и отчеты в единую карту, просмотреть которую можно будет в режиме онлайн. Так что чьи бы глаза и уши не хотели принять участие в процессе, это просто на сегодня невозможно.
Еще один реальный механизм привлечения средств — мультитрастовый фонд, над которым тоже бьемся достаточно давно. Правительство уже имплементировало нашу инициативу. Ждем ответа от Мирового банка и ООН на официальный запрос Украины.
— Назовите три основных маркера, по которым можно будет оценить результаты вашей работы.
— Вы сейчас звоните министру без министерства, поэтому самый первый маркер — заработать в кратчайшие сроки. Второе — создать мультитрастовый фонд. Если к нам начнут поступать средства под понятные проекты и конкретные цели, значит, нам доверяют. Ни мне, ни премьеру — Украине. Третье — системная концепция для внутренне перемещенных лиц, основанная на их интеграции в громады. Проще говоря, людей следует достойно принять и показать им, что они нужны Украине. Необходима масштабная государственная программа, на уровне закона, в комплексе решающая проблемы переселенцев. Под которую мы будем искать средства и в бюджете, и у доноров. Параллельно — реализация программы восстановления восточных регионов и Крым.
— Что вам может помешать?
— Как обычно. Бюрократия и отсутствие политической воли.
